Эксклюзивное интервью агентству "Интерфакс-Украина" партнера, руководителя налогово-юридического департамента компании Deloitte Виктории Чорновол и руководителя направления по предоставлению услуг в области трансфертного ценообразования Deloitte Александра Черинько
Вопрос: Отчетность с 1 сентября – насколько это будет сложно для бизнеса, ведь это даже не квартал, к тому же нормативная база только появляется?
Ответ: Проблема со сроками принятия закона очень острая. На момент вступления в силу закона нет большей части необходимых документов для работы бизнеса в соответствии с ним. Более того, сам период с 1 сентября по 31 декабря очень нестандартный для применения трансфертного ценообразования. Целый ряд проблем связан с тем, что с 4 июля, когда был принят закон, до момента его вступления в силу прошло менее двух месяцев, а бизнесу на подготовку к столь серьезным изменениям требуется гораздо больше времени. В других странах были предусмотрены более длительные сроки для адаптации. Например, в России прошло более полугода с момента, когда стал доступен финальный текст, и до вступления закона в действие. Это более разумный срок, учитывая, что закон непростой.
Четырехмесячный период, с которым сейчас вынужден работать бизнес, создает для него серьезные сложности. Ведь трансфертное ценообразование строится на применении методов, с помощью которых необходимо обосновывать свои цены или рентабельность. И большинство этих методов построено на принципах, которые позволяют его применять по отношению к календарному году, а не к четырем месяцам. Поэтому в ряде случаев это может быть проблемой. Провести анализ за четыре месяца возможно, но сравнивать полученные данные придется с цифрами, рассчитанными за весь год. Ведь в источниках информации просто нет данных за четыре месяца.
Вопрос: То есть Вы будете четыре месяца сравнивать с годом?
Ответ: Если бизнес не сезонный, такой подход не исключается, абсолютно. Если бизнес сезонный, то такое сравнение не будет иметь большого смыла, а также может быть очень невыгодным для бизнеса. Ведь, к примеру, для сельскохозяйственных компаний эти четыре месяца могут совершенно не отображать динамику продаж за весь год. Поэтому не исключено, что ряд компаний примут решение проводить такой анализ за весь год.
Это одна из тех проблем, которые возникли, и мы пытаемся решать их в процессе работы. Но хотелось бы, чтобы налоговые органы также высказались по этому поводу. Пока что никаких разъяснений на этот счет не было.
Вопрос: Относительно использования диапазона рентабельности (методы продажи, чистая прибыль, расходы плюс), как они применимы в рамках ТЦО?
Ответ: Эти методы очень важны. В других странах, где такой закон используется уже давно, эти методы применяются гораздо чаще, чем, к примеру, метод сравнения цен. Использование метода диапазона рентабельности должно быть едва ли не основой применения этого закона в большинстве случаев, за исключением тех ситуаций, когда мы действительно можем найти сделки с ценами, сопоставимыми нашим операциям. Как вы понимаете, в большинстве случаев сопоставимые сделки найти весьма проблематично.
Проблема, которая может возникнуть, в особенности на первых порах применения закона, состоит в том, что в нашей стране абсолютно не привыкли к использованию этих методов ни налогоплательщики, ни налоговые органы. Не секрет, что наши налоговые органы, высказываясь о данном законе, в первую очередь говорят о сравнении цен. Для них это остается, выражаясь термином закона о ТЦО, первым методом. Но закон предполагает более широкий инструментарий.
Поэтому существует некая неопределенность относительно того, как будут работать все остальные, «менее традиционные» методы. Мы не знаем, во-первых, как налоговые органы это воспримут и, во-вторых, какими будут источники информации. Хочу подчеркнуть, что ни один из методов, предусмотренных законом, не может использоваться без источника информации. Нужно что-то брать за основу, сравнивая цены и рентабельность.
Вопрос: Но ведь в законе говорится об источниках информации.
Ответ: Да, источники информации для этих методов предусмотрены законом, но в несколько завуалированном виде. В тексте документа есть фразы о банках данных, о данных бухгалтерской отчетности, которые, в принципе, могут привести нас к понятию технических баз данных, используемых для методов цены перепродажи, затраты плюс и чистая прибыль. Но приоритетность этих источников не первостепенная.
Источники в нашем законе строятся в два эшелона: первый – официальные источники, а следом – все прочие.
К официальным источникам, имеющим первостепенную важность, относятся те, которые правительство утвердило своим постановлением. В них значатся источники, близкие к государственным органам, такие как ГП "Доржзовнишинформ", "Вестник" Министерства доходов и сборов Украины, данные Минагропрода и МЭРТ. Но они являются источниками для сравнения цен, то есть использования первого метода.
Одной из проблем нашего закона, с которой мы уже сталкивались на практике в работе с клиентами, – это нехватка необходимой информации в законе в отношении расчетов диапазона рентабельности. Закон говорит лишь о том, что нужно смотреть на диапазон расчета значения рентабельности. Возникает вопрос, где его взять. Можно предположить, что в базах данных, применение которых косвенно разрешено законом. Но для получения диапазона рентабельности недостаточно заглянуть в базу данных. Надо провести целый ряд шагов и расчетов. И эти шаги должны быть прописаны очень четко или в законе, или в постановлении правительства. В противном случае, при проверках неизбежны разногласия из-за разного подхода налогоплательщиков и налоговых органов. При этом ответ на вопрос, кто же рассчитал правильно, получить будет очень сложно. Таким образом, одной из главных проблем закона является отсутствие прозрачности, то есть детальных шагов по расчету интервала рентабельности.
Чуть в меньшей степени, но такая же проблема возникает при применении метода сравнения цен. Многие говорят: «Мы будем сравнивать цены наших сделок и сопоставимых сделок». Но на практике сделок с третьими лицами может и не быть. Но даже если они есть, возникает ряд других вопросов. Ведь на рынке мы не найдем сделок, которые будут происходить в тот же день и в таких же объемах. Они могут быть завтра, на следующей неделе, через две недели или каждый день. За какой период можно брать цену для сравнения? И как сопоставить свою сделку с другими сделками? Это, к сожалению, в нашем законе также не оговорено.
Я ожидал увидеть алгоритм применения метода сравнения цен в правилах расчета рентабельности, недавно обнародованных налоговыми органами. Но в этом документе его также нет. Налоговые органы только уточнили, что при сравнении нужно отсекать нижние 25% и верхние 25% значений из составленного диапазона значений цен/рентабельностей. Это имеет смысл, но это уже конечный этап, к которому для начала нужно прийти. А вот механизм того, как прийти к этому диапазону, не прописан. Сейчас при работе с клиентами мы исходим из того, как должно быть с точки зрения тех немногих положений, которые все же есть в законодательстве, и общепринятой международной практики. Конечно, мы действуем в рамках закона, но рамки пока что очень размыты.
Вопрос: Как Вы считаете, каким образом можно решить эту проблему в ближайшее время?
Ответ: Смотря кто будет решать. От Министерства доходов и сборов я бы ожидал комментариев и разъяснений. Или даже отдельного постановления правительства, которое детализирует то, что написано в законе. С теми из наших клиентов, которые хотят начать подготовку к новым правилам как можно раньше, мы не ждем, а, опираясь на международный опыт, находим законные пути, как это сделать. При условии справедливого и адекватного подхода со стороны органов такой подход нельзя будет оспорить. Но, как мы знаем, в нашей стране порой и правильные действия могут сталкиваться с некоторыми проблемами.
Вопрос: Какие источники данных использовать в несопоставимых операциях, если в официальных источниках нет данных о сопоставимых сделках?
Ответ: Сам факт того, что в законе указаны источники информации, – это наша такая чисто украинская, возможно немного российская, новелла. В развитых странах такого нет. В развитых странах главным источником в трансфертном ценообразовании считаются собственные сделки предприятий с несвязанными лицами.
Если мы продаем товар связанному и не связанному лицу и условия этих поставок сопоставимы по объемам, товарной номенклатуре, условиям поставки, условиям платежа и ряду других аспектов, такие сделки признаются сопоставимыми. Тогда можно сравнивать цены этих поставок, и это лучший источник, который должен быть. Он может сыграть как в пользу налогоплательщика, так и против него. Могут также использоваться сделки третьих лиц, но в 99% случаев такая информация недоступна. За исключением редких случаев, когда речь, например, идет о биржевых товарах.
Поэтому, если у предприятия подобных сделок не было, скорее всего, первый метод применяться не будет; в этом случае используется метод рентабельности. Для этого, опять же, могут браться за основу сделки предприятия с несвязанными лицами, а если их нет – базы данных. В базах данных нужно найти компании с сопоставимой деятельностью и выбрать тестируемую сторону сделки. Это важный момент. Если производитель, к примеру, молока продает его через торговый дом, возникает вопрос: рентабельность какой компании тестировать? Завод, который произвел это молоко, или торговый дом? В большинстве случаев ответом будет торговый дом, потому что это более простая по своим функциям компания. Таким образом, мы выбираем более простую по свои функциям компанию, ищем подобные компании в базе данных, смотрим их показатели рентабельности, после чего сравниваем.
Вопрос: Во всем мире используются международные базы данных, такие как Ruslana, Amadeus и СПАРК, а что же у нас?
Ответ: В перечне источников информации содержится упоминание о базах данных. Если мы хотим обосновать их использование, мы это вполне можем сделать, ссылаясь на пункты закона. Проблема в том, что в глазах налоговых органов ссылка на базы данных не будет приоритетной. Если в международной практике, например, в Германии, налогоплательщик за основу берет базу данных Amadeus, крайне маловероятно, что налоговые органы заявят, что надо было смотреть не в базу данных, а в какой-то местный источник. Подобная ситуация была бы из ряда вон выходящей. У нас же в стране высоки риски того, что при использовании баз данных Amadeus или Ruslana (а они содержат больше информации об украинских компаниях), нам могут сказать, что нужно было искать цену в официальных источниках информации. Особенно, если речь идет об экспортных поставках. Это вызывает значительную обеспокоенность, поскольку не секрет, что этот закон в первую очередь направлен на экспортные операции, в частности в металлургии, химии и сельском хозяйстве. И особое внимание налоговые органы могут сконцентрировать именно на этих сферах.
Вопрос: Вы считаете, нужно нормативно прописать возможность использование таких и таких-то баз данных…
Ответ: Закон однозначно не запрещает их использовать, даже разрешает, но в то же время не называет сами базы данных. С учетом того, что базы данных – это коммерческие продукты, такой подход в какой-то мере обоснован. Ведь нельзя в законе написать, что все должны использовать, например, базу данных Ruslana. Но в разъяснениях министерства, я считаю, это было бы возможно. Мы, в то же время, согласны с тем, что Министерство должно сначала убедиться, "почувствовать себя комфортно" с этими базами данных, а потом разрешать их использование. Однако с этим не стоит затягивать.
Вопрос: Не случится ли так, что один и тот же государственный орган получит право формировать декларативные цены?
Ответ: Это одна из главных тревог, связанных с этим законом. Однако надеюсь, такого не произойдет. Вся логика, весь дух закона заложены в том, что мы сравниваем сделки со связанными лицами со сделками с несвязанными лицами, а не со сделками, которые навязывает Министерство доходов и сборов. Об этом говорится, и от этого отталкиваются во всех странах мира, в том числе в Российской Федерации.
Вопрос: В октябре состоялась встреча министра доходов и сборов Александра Клименко с членами Европейской бизнес ассоциации, и встреча была посвящена проблемам таможни, определению таможенной стоимости. Вместе с тем поднимался вопрос о том, что сейчас налоговая заинтересована при импорте повышать цену для увеличения НДС. Когда мы придем к трансфертному ценообразованию, там обратный будет интерес. Как в этой ситуации действовать бизнесу?
Ответ: Это тот вопрос, ответ на который порой невозможно объяснить некоторым нашим клиентам из более развитых стран. Они просто не могут поверить, что такое может происходить. В одном министерстве сосредоточены два органа – налоговый и таможенный. Таможенный орган заинтересован в том, чтобы платежи на таможне были как можно выше, а налоговые органы заявляют, что справедливой ценой является более низкая цена. И на практике вовсе не исключена ситуация, когда сотрудники разных органов этого министерства будут приходить к абсолютно противоположным выводам касательно контрактных цен налогоплательщика.
К сожалению, надо признать, что закон о трансфертном ценообразовании и Таможенный кодекс могут существовать раздельно и привести к различным стоимостям, базам для начисления налогов по одной и той же операции. Естественно, это абсолютно нелогично и такого не должно быть на практике. Но исключить подобные конфликты не так просто. Я думаю, бизнесу следует быть нацеленным на то, чтобы цены поставки соответствовали требованиям Налогового кодекса. Само по себе это станет аргументацией того, что наши цены рыночные, справедливые и не отклоняются от рыночных значений. Согласно закону, для налоговых органов это должно быть хорошей аргументацией. Это также может быть, как минимум, косвенным аргументом и для целей таможенного декларирования.
Вопрос: Каким образом могут решаться эти споры в судах, готовы ли наши суды к таким разбирательствам?
Ответ: Степень готовности судов к таким разбирательствам пока оценить сложно. Объективно говоря, вопрос достаточно сложный. Нам с нашими клиентами во многих вопросах порой очень непросто разобраться в некоторых нюансах. А судьи не являются экспертами по трансфертному ценообразованию, и не обязаны ими быть. Поэтому в судах могут возникать некоторые сложности по трактовке того или иного вопроса. Более того, даже за рубежом не так часто споры по трансфертному ценообразованию доходят до суда. Ни одна из сторон – ни налоговый орган, ни налогоплательщик – не заинтересована в том, чтобы обращаться в суд. Все стороны осознают, что, не являясь экспертом, судья может не принять абсолютно правильного решения. Это не дело суда - разбираться, как рассчитать интервал рентабельности.
Не знаю, как будут реагировать наши суды. Но в любом случае, задача налогоплательщиков – как можно более аргументировано обосновать свою позицию, что добавит шансов при справедливом судебном разбирательстве.
Вопрос: Как Вы относитесь к созданию консолидированной группы налогоплательщиков?
Ответ: Это позитивная идея, которая действует в ряде стран мира. Она позволяет избежать большого количества административных затрат на ведение налоговых учетов в больших группах, освобождая ресурсы для более правильных целей. Маленькие компании, и даже средний бизнес, возможно, и не получат преимущества от такого режима, но для крупного бизнеса это может существенно облегчить ведение налогового учета.
У нас эта идея подается в несколько урезанном варианте. Согласно текущему варианту законопроекта, консолидированная группа налогоплательщиков позволяет в рамках большой группы передавать налоговые убытки с компании на компанию, а также избавляет от необходимости готовить документацию по трансфертному ценообразованию. Безусловно, эти два аспекта предоставляют существенные выгоды для группы налогоплательщиков.
Но в классическом варианте закона о ТЦО речь идет также о создании единого налогоплательщика на базе большой группы. Это позволяет всем компаниям группы подавать одну налоговую декларацию как по налогу на прибыль, так и по НДС. И, говоря обобщенно, все сделки между ними не имеют налоговых последствий, потому что это было бы все в рамках одной налоговой декларации. В Украине этого нет. Ведь введение такого новшества было бы связанно с целым рядом сложностей, включая пересмотр системы администрирования налогов.
В то же время в проекте закона заявлены довольно высокие минимальные "пороги" для регистрации консолидированной группы (по объему уплаченных налогов, выручке и активам). Маловероятно, чтобы их смогли выполнить многие украинские бизнес-группы.
Вопрос: Операции с контрагентами будут считаться контролируемыми при условии, что общая сумма операций налогоплательщика с каждым контрагентом составит 50 млн грн (без НДС) и более за календарный год. Работает ли это правило при предоставлении кредитов или при агентских взаимоотношениях?
Ответ: Это одна из больших неопределенностей в законе. Правило работает, вопрос в том, как его применять. Кто-то может сказать: мы продаем по комиссии на 500 млн грн и за это получаем комиссионное вознаграждение в размере 2%. Соответственно, объем поставок – 500 млн грн, а наш доход – 10 млн грн. Возникает вопрос: мы превысили 50 млн грн или нет? По-нашему мнению, правильная трактовка должна быть такой: мы не превысили 50 млн грн, потому что на 500 млн продали не мы, а комитент. Соответственно, что для него это может быть контролируемая сделка, если он там по комиссии продал связанному лицу или куда-то в низконалоговую юрисдикцию. А мы получили свои 10 млн грн, естественно, это меньше 50 млн грн.
Многие на рынке опасаются, что налоговые органы скажут, что объем поставки составляет 500 млн грн. Это обусловлено еще и тем, что, например, для целей НДС вся сделка считается объектом для применения налога. По нашему мнению, конечно, надо смотреть то, что попадает в налоговую декларацию по налогу на прибыль или отчет о финансовых результатах, но это тоже момент, который до конца не ясен. Это комиссия.
Есть еще агентская схема, операция в рамках которой даже для целей НДС не является поставкой для агента, поскольку деньги через него не проходят. Тут тоже неопределенность. По кредиту такая же проблема: получили кредит на 100 млн грн, платим за него 10% годовых. Следовательно, объем расходов порог в 50 млн грн не превышает, а сама сумма кредита – превышает. Логика говорит о том, что для целей определения контролируемости операций необходимо анализировать то, что попало в налоговую декларацию, а не всю сумму кредита. Похожие вопросы касаются финансовой помощи, предоплат и ряда других сделок. В отношении данных операций также были бы очень важны продуманные разъяснения налоговых органов.
Вопрос: По Вашим подсчетам, сколько бизнесу обходится обслуживание такого инструмента, как трансфертное ценообразование?
Ответ: Рассчитать точную цифру, разумеется, не просто сложно, но и вряд ли возможно без анализа конкретных ситуаций на отдельных компаниях.
Но однозначно, что соблюдение этого закона требует от бизнеса дополнительных затрат. Как минимум, на наем и обучение новых сотрудников, на привлечение профессиональных консультантов. Поэтому расходы на внедрение на предприятиях механизма соответствия закону о ТЦО на первых порах будут высокими, но со временем должны снизиться. Это, конечно, при условии, что подход в нашей стране со стороны всех заинтересованных сторон будет логичным и лежать строго в рамках законодательства.
