Эксклюзивное интервью агентству "Интерфакс-Украина" главы миссии Украины при Европейском Союзе, посла Андрея Веселовского

Эксклюзивное интервью главы миссии Украины при ЕС, посла Андрея Веселовского о возможном влиянии газового конфликта Киева и Москвы на развитие дальнейших отношений Украины и Европейского Союза Вопрос: Как газовая война между Украиной и Россией повлияет на перспективы развития отношений Киева и Брюсселя? Ответ: Я бы сказал так, и пусть это не выглядит искусственным оптимизмом: отношения Украины с ЕС после того, что вы назвали газовой войной, будут улучшаться. Ухудшению или осложнению этих отношений может содействовать только определенная внутренняя политическая нестабильность в Украине, которая объективно может быть связана с избирательным периодом. Таким образом, если тот избирательный период, в который мы фактически вступаем (у нас скоро состоятся президентские выборы), не выйдет за нормальные рамки, которые переживают все страны, в том числе ЕС, то так называемая газовая война только улучшит наши отношения. Вопрос: Почему? Ответ: Так называемая газовая война закончилась не газовым миром, а, я бы сказал, закончилась политико-экономическим миром. Подписан контракт не только о кубах и о ставках на транзит, он о том, что отношения между Украиной и Россией в очень важной части энергетического комплекса стали правовыми – они вышли из тени на свет. Сделано главное – убраны посредники, и контракт – многолетний. То есть наша экономика может прогнозированно развиваться в течение 10 лет в части газа и энергоносителей. Поэтому все отношения с ЕС будут решаться легче, в том числе в сфере энергетического диалога, который наиболее развит между Украиной и ЕС. Мы сейчас ведем переговоры о присоединении к договору об Энергетическом сообществе, который фактически предоставляет возможности украинской энергетической отрасли играть по европейским правилам. Без решения этой ситуации мы не могли бы этого достичь или достигли, я бы сказал, условно. Теперь мы можем быть европейцами в газовой отрасли. Это – очень важный шаг. Вопрос: Европейцы, когда говорят о ненадежности Украины и России как партнеров, имеют в виду не контракт, а поведение лидеров во время переговоров: президент Еврокомиссии упоминал на пресс-конференции факты, когда стороны, ударив по рукам с утра, вечером выходили с совершенно иными позициями и не выполняли достигнутых соглашений. Как этот аспект может повлиять на отношения Киева и Брюсселя? Ответ: Если немного копнуть историю, мы сможем набрать достаточное количество аналогичных примеров – можно вспомнить, как ЕС разговаривал с норвежцами в отношении сельди, можно вспомнить спор ирландцев с англичанами и ЕС. А когда же ЕС стал горой за испанцев, которые незаконно вылавливали рыбу возле берегов Канады, то дошло и до стрельбы из автоматов. Это все из истории отношений ЕС с третьими странами. В нашем случае это произошло и в истории отношений Украины с ЕС, причем не по вине украинцев. Хотя в определенной мере вина Украины состоит в том, что она с 1991 аж до 2009 года тянула груз "советскости" в энергетической сфере, в частности в газовой. Эту "советскость" нужно было уничтожать тогда, и это было бы значительно легче. Или ее можно было бы уничтожать постепенно, год за годом. Но ничего не делалось, то есть делалось очень мало. И сейчас болезненно, но этот узел разрублен, и грязные советские штаны остались на той стороне границы. Вопрос: С первых дней кризиса было совершенно очевидно, что информационно Украина проиграла России. Что необходимо для того, чтобы избежать аналогичной ситуации в будущем? Ответ: Избежать такой ситуации можно, если в стране есть информационный ресурс, который ей принадлежит и который страна может использовать в общенациональных целях. Это есть у России, но этого нет у Украины. Таким образом, такой ресурс либо надо нанимать в исключительных случаях, либо строить собственный национальный ресурс. Государство должно заботиться не только о том, как платить госслужащим, содержать помещения, приобретать автомобили, но и представлять себя. Это значит – создавать имидж. Государство должно иметь свой орган, людей, бюджет, чтобы представлять себя. Это одна из функций и обязанностей государства, которое заботится о своем сегодняшнем и будущем. У нас эта функция недоразвита и ее необходимо развивать. Тогда мы сможем если не выиграть у сильного партнера, то, как минимум, донести до тех, кто хочет слышать и кто способен слышать, нашу позицию, и мы не будем выглядеть бледно, мы не будем проигрывать. Сколько корреспондентских пунктов российских СМИ существует за границей? Наверное, сотни. А сколько украинских? Здесь, в Брюсселе, столице Европы, всего пять душ. И эти пять душ бегают, кричат, создают шум, пытаются получить информацию о том, что происходит. А против них играет 200 или 300 человек со значительно лучшими ресурсами и оснащением. Ну о каком выигрыше или хотя бы паритете в этом случае может идти речь? И было бы очень неудачно, если бы в целях экономии под эту экономику попали и наши внешние информационные ресурсы, которые такие бедные и несчастные, что их еле видно. Вопрос: Можно ли утверждать, что эта кризисная ситуация не повлияет на дальнейшие переговоры Украины и ЕС по соглашению об ассоциации и о создании зоны свободной торговли? Ответ: Для этого нужно активно и профессионально вести переговоры. Наша команда к этому готова, ближайший раунд переговоров по соглашению об ассоциации состоится в конце января, а по зоне свободной торговли мы встречаемся в конце февраля в Брюсселе. Есть позиция нашей делегации, есть вопросы, которые мы хотим решить в ходе этих переговорных раундов. Я не вижу тут проблем. И серьезность наших намерений, и наша ответственность в ходе переговоров как раз и будут лучшим доказательством того, что это – иная сфера, и газовая война не имеет никакого отношения к нашей способности быть европейцами или, во всяком случае, стремиться ими быть. Вопрос: Была бы возможна ситуация, аналогичная случившемуся, в случае членства Украины в ЕС? Ответ: Она была бы невозможна в плане такого противостояния Украины и РФ. С точки зрения замерзания, она была бы вполне возможна, потому что Болгария, хоть и является членом ЕС, но замерзала потому, что газ, зафрахтованный европейскими компаниями, не выпускался с территории России. То есть с этой точки зрения Украина тоже бы пострадала. Другой вопрос в том, что Украина сама по себе является чрезвычайно большим ресурсом. У нас есть собственный газ, ядерная, гидроэнергетика, транспортные системы. Присоединившись к ЕС в этой сфере, мы его очень серьезно усилим, и таким образом искушение воевать, как Вы выразились, было бы у наших партнеров меньшим, и потому, возможно, этой газовой войны не было бы. Вопрос: Какие уроки должны быть извлечены из происшедшего? Ответ: Урок для Украины простой и понятный – заботиться о будущем, смотреть вперед на 2-3 года, как минимум, если не на 10-15. Но это лежит на поверхности. Значительно важнее – другой вывод. ЕС показал внутреннюю солидарность и осторожность по отношению к третьим странам. Мораль: ты в ЕС, ты солидарен вместе с другими, и другие солидарны с тобой. Ты защищен, все надежно. Ты вне ЕС – ты всегда под знаком вопроса. Европейская страна вне пределов ЕС, а это касается Украины, – это нонсенс в современном мире, который быстро интегрируется. Это абсолютно проигрышная позиция, которая ставит под вопрос существование такого государства, как Украина, в будущем. Потому все ресурсы – будь то энергетика, будь то металлургия или еще что - должны быть брошены на то, чтобы быстрее интегрироваться в ЕС, если мы хотим оставаться и в XXI веке как государство, как нация с историей и культурой. Украина должна быстрее интегрироваться в ЕС.