Эксклюзивное интервью пресс-секретаря президента Украины Сергея Никифорова агентству "Интерфакс-Украина"

Беседовали: Инна Кардаш, Александр Мартыненко

 

Насколько изменилась ваша работа с началом войны?

Всё перевернулось с ног на голову. Я переехал жить на работу. Условия аскетические, но самое необходимое там было: душ - в коридоре, маленькие комнатушки с низкими потолками. Всё такое - из прошлого, в то же время чистенько и аккуратно. Металлопластиковые двери и хорошие светодиодные лампы придавали более современный вид. Нас там было немало. Моя комната располагалась через две двери от президента.

Столовка: сперва питание было не очень качественным. Разбавляли "Мивину" даже не горячей, а тёплой водой, из-за этого она толком не размокала. Но это буквально первые дни, потом постепенно с едой ситуация становилась лучше.

Первые 3-4 месяца я ездил домой раз в неделю на пару часов: постирать вещи, цветы полить и назад. Семья выехала. Где-то ближе к лету жизнь немного вернулась на свои круги. Я вернулся домой - и уже образовалось какое-то подобие графика. Сейчас в основном работаю по 6-7 дней. Иногда бывает один выходной в неделю.

Какая у вас, как у пресс-секретаря президента, сейчас основная миссия? И касательно работы с медиа – что основное?

У президента фантастическая работоспособность. Моя основная миссия – поспевать за ним и успевать доводить до медиа всё, что он делает, в максимально "товарном" виде.

Вы знаете, у президента бывает по 3-4 мероприятия в день, плюс он даёт по 1-2 больших интервью в неделю, плюс его обращения, телефонные переговоры и т.д. Всё это необходимо организовать, провести, оформить и выдать с минимальными потерями качества. При этом - у нас марафон, мы несёмся. Мы не можем долго готовить интервью к выпуску. Провели, оформили, выложили - и несёмся дальше.

Понятно - многое делается на ходу. Тем не менее, есть ли в таких условиях какое-то планирование медиаактивности президента? К примеру, на неделю...

Да, но условное, потому что многое меняется. Это связано и с международкой, и с визитами, и с обстрелами, когда тот или иной визит перенёсся или отменился.

Зеленский очень открыт и много говорит сам. Отсутствие спикера – это осознанное решение?

Сейчас да. С первого дня войны он дважды в сутки – утром и вечером – обращался к людям. Сейчас только по итогам дня. За всё это время только однажды его обращение было перенесено с вечера на следующее утро. И то, это было связано не с какой-то его поездкой по стране, а с тем, что в тот вечер у него было мероприятие с иностранными гостями, о которых по мерам безопасности нельзя было сообщать.

Да, мы даже помним одно из его обращений, записанное прямо в тамбуре поезда… А сама идея с этими ежедневными обращениями – кто её автор?

Это его решение. В принципе, большинство решений, которые сейчас нашли отклик – это идеи президента: и посыл его речей, обращений, и даже выбор футболок по тому или иному случаю.

Бывают такие дни - и мы это видим - когда ничего особенного не происходит, но президент всё равно записывает обращения. Не смущает, что выходит как-то немножко надуманно? Или это такой принцип - каждый день должно быть общение с людьми?

Да, сейчас именно такой принцип. Иногда обращения короче или записаны на селфи-камеру, иногда подлиннее - "нарядные", с контровым светом и так далее. Но они должны быть каждый день. Такая форма общения с народом избрана с начала войны, и она самая правильная.

Как-то один предыдущий глава Офиса президента сказал, что журналисты вообще не нужны, потому что власть напрямую общается с людьми.  После того, как он ушел, точка зрения поменялась? Насколько нужны журналисты?

Конечно же, журналисты нужны. И сейчас они нужнее, чем когда-либо. Особенно западные, которые приезжают сюда и показывают, что нет никакого нацизма, которые разрушают российскую пропаганду и информируют о военных преступлениях России.

Нельзя не заметить, что президент дает интервью больше западным журналистам, чем журналистам из других регионов мира – это с чем связано?

Это связано с тем, что интервью президента стали элементом внешней политики. Главный залог нашей борьбы и успеха – это смелость и самоотверженность наших солдат, но у них должны быть инструменты. У них должно быть оружие, чтобы защищать свою страну. К сожалению, ситуация сейчас такова, что мы очень зависимы от поставок оружия. Мы его или берём, или покупаем у партнеров. Поэтому президент сейчас больше и общается с западными журналистами.

Кроме того, есть прямая зависимость от его общения с аудиторией западных стран, которая влияет на свою власть - и нам предоставляют средства для защиты нашей территории и суверенитета.

К слову, по какому принципу вы выбираете, какому СМИ дать интервью?

Во-первых, это должен быть большой формат журналистской работы, не просто короткий комментарий. Во-вторых, это должны быть флагманские СМИ с большим охватом аудитории. В-третьих, в основном сейчас это медиа из стран, которые оказывают наибольшую помощь Украине, или же из тех стран, где власти надеются как-то балансировать, и ситуацию надо немножечко подтолкнуть в нашу пользу.

Вы сказали: "подтолкнуть" ситуацию – а как насчёт венгерской прессы?

А там такая история, что они не хотят. По-моему, у меня нет ни одного запроса от венгерских СМИ.

Сколько запросов на интервью президента сейчас лежит у вас на столе?

Очень много

Ну хотя бы приблизительно...

Сотни. Смотрите: у нас же в части информационной работы триумвират. Есть я, есть Ирина Победоносцева (гендиректор Директората по вопросам информационной политики Офиса президента – ИФУ), есть Михаил Подоляк (советник главы Офиса президента – ИФУ). У каждого - десятки запросов. Есть ещё запросы, которые приходят к нашим послам за рубежом, и избранные потом попадают ко мне. И когда все эти десятки суммируются – выходят сотни.

Наверное, как выход – пресс-конференция? Когда у многих есть возможность задать вопрос…

Скажем так: пресс-конференция – это выход, но не решение. Потому что флагманские издания всё-таки хотят эксклюзивы. Мы иногда экспериментируем с такой формой как пресс-конференция для СМИ определённой страны. Например, у нас была пресс-конференция для датских журналистов. Но, всё равно, это значит - так немножко журналистов "ломать через колено". Это тоже не очень хорошо. Они как бы и отказаться не могут, чтобы ничего не пропустить, а с другой стороны, не нравится им эта история. И я их понимаю.

Или же, если одному из флагманских СМИ возможность сделать интервью предоставляется, то другие обижены…

Естественно…

Часто ли приходится отказывать в интервью? Как происходит этот процесс?

К сожалению, это неприятная часть моей работы. И её 90% – говорить "нет". 

Я не отказываю в интервью. Я говорю: "на данный момент - у меня нет конкретного ответа". Потому что, если у того или иного СМИ не получается взять интервью у президента конкретно сейчас или на неделе, это не значит, что мы никогда не будем с этим СМИ сотрудничать. Я всегда объясняю: "к сожалению, сейчас такая ситуация, когда приоритеты другие".

Если говорить о крупных американских телекомпаниях – интервью получили все?

Да. NBC, АBС, Fox. Конкретно сейчас с Fox отдельная история, потому что у них есть, так сказать, опинион-мейкеры, которые выражают не очень дружественную позицию к Украине.

А что - от Fox был запрос?

Да, был. И до сих пор есть. И это не означает что мы полностью отказались от сотрудничества.

Кстати, президент в приоритете общается с тележурналистами. Это его решение? Или ваше?

Справедливое замечание про телевидение. Всё-таки, телевизионный охват побольше, как и влияние телевидения. Но признаюсь честно: наверное, это немного связанно и с моим бэкграундом, потому что я тоже - "из телека". Тем не менее, я стараюсь сейчас уравновесить его коммуникации между телевидением и другими СМИ. К примеру, мы делали интервью президента для испанской газеты El País и итальянской Corriere della Sera, скоро выйдет большой материал в TIME.

Про украинские СМИ. Сейчас они не то, чтобы обижены, но ходят разговоры: "А вот - сколько выходит интервью иностранцам! А мы же тоже есть!". Какая позиция по этому поводу?

Я полностью согласен с этой оценкой. Действительно, есть такое. Но сейчас нужно мобилизоваться, нужно потерпеть этот дискомфорт. А после войны мы наверстаем все упущенное.

Будет ли большая пресс-конференция Зеленского по итогам года или в начале следующего?

Конечно, будет. Но пока каких-то конкретных планов нет. Есть очень много вопросов по безопасности. Если мы организовываем классическую пресс-конференцию с открытой аккредитацией, это автоматически означает, что должно быть абсолютно безопасное место её проведения – как тогда в метро. А таких мест – попробуй найди. Их, по сути, нет.

Кроме шуток, сейчас безопасность - это одно их главных условий.

Намерен ли Зеленский давать в дальнейшем интервью российским оппозиционным СМИ? Такое общение уже было этой весной. Какое у него вообще к ним отношение?

Думаю, интервью будет, но не раньше, чем пресс-конференция для украинских журналистов.

Какое отношение? Ну смотрите: мы же, как страна, заинтересованы, чтобы с той стороны у нас было как можно больше союзников. Пускай, если даже они нам не нравятся, пускай они ситуативные или к ним много вопросов. Но надо мыслить прагматично. Потому что, как говорит сам президент, никто не влияет на Путина больше, чем его население. Поэтому рано или поздно будет общение, но никаких конкретных планов по этому поводу пока нет.

Мы все помним ситуацию, когда в только деоккупированный - на тот момент - Херсон без разрешения Минобороны попали некоторые иностранные телекомпании. У них были яркие прямые эфиры, но после этого журналистов на время лишили аккредитации. Как быть в случае, когда какая-либо телекомпания снова поедет в опасную точку, где с точки зрения Минобороны, их быть не должно?

Это сложная ситуация, и какого-то одного правильного ответа на этот вопрос нет. С одной стороны, попавшие в обход правил в освобожденный Херсон журналисты сделали действительно бесценные кадры. Но ведь правила тоже написаны не из вредности. Они написаны кровью. Тогда в Херсоне несколько саперов-взрывотехников отдали свои жизни. Там действительно было заминировано практически всё. И вы знаете, что некоторые здания пришлось просто взорвать, потому что их невозможно было разминировать.

К счастью, никто из журналистов не пострадал. Но в будущем: если правила есть, их нужно соблюдать. При этом, я не уменьшаю заслуги журналистов, которые сделали там свою работу.

Однако есть совершенно недопустимые ситуации. Были СМИ, которые "стримили" прилёты иранских "Шахидов" в прямом эфире. Это прямо помогает нашему врагу. Это война, и о полной свободе слова здесь речи быть не может. Война диктует ограничения. 

Примерно в то же время также был случай, когда одно из международных агентств передало новость о приезде президента в город значительно раньше, чем это было сделано официально.  При этом, вся работающая в Украине пресса знает об определенных ограничениях, связанных с безопасностью. Что вы делаете в таких случаях?

Мы встречаемся и разговариваем.

Понимают?

Понимают. Извиняются.

Просто тут же дело в следующем: выбор между соблюдением безопасности и возможностью первым выскочить с эксклюзивом…

И это дилемма. Как для журналистов, так и для нас. Поэтому ищем какие-то компромиссы. Встречаемся, общаемся, объясняем.

И всё же - должна ли, по вашему мнению, быть ответственность для журналистов и какая? Или же подобные и иные ситуации должны завершаться беседами? 

Правила одинаковы для всех, и ответственность действительно должна быть. Поскольку получается ещё такая ситуация, что те журналисты, которые правилам следует, попадают в проигрышную позицию. Мы это всё прекрасно понимаем. Так быть не должно.

По ситуации с журналистами в Херсоне – когда аккредитации сперва забрали, а после вернули: это следует рассматривать, как предупреждение. То есть, в следующий раз ответственность будет более серьёзная. 

По вашему опыту – есть ли разница в подходах к работе украинских и международных СМИ?

Мой личный взгляд, хотя, наверное, он совпадает и с позицией президента – с нашими СМИ интереснее. Потому что наши – это больше конкретики, глубины, нюансов и так далее. А западные СМИ, всё-таки, идут больше "по верхам". Они дают обзорную картину, и это сразу бросается в глаза. Разговор же с украинскими журналистами получается всегда более предметный.

Вы же понимаете, что у украинской прессы наверняка возникнут вопросы касающиеся, к примеру, результатов журналистских расследований деятельности отдельных замов руководителя Офиса президента…

После всех этих расследований общения президента с прессой, как известно, не было. Но да – скорее всего, это будет прессу интересовать рано или поздно.

То есть, понимание, что на такие вопросы тоже надо отвечать, есть?

Конечно, на все вопросы надо отвечать. Мы же никак не модерируем эти вопросы, никак их не согласовываем. Пожалуйста.

Ситуация на украинском медиарынке сейчас очень тяжелая – банально нет денег. Как думаете, каким мы увидим этот медиарынок после войны? Олигархи ведь реально уходят из медиа…

Это очень серьезная ситуация. Наверняка, количество СМИ сократится, повысится конкуренция, качество работы будет напрямую зависеть от аудитории, прибыли и т.д. Наверное, будут появляться пейволлы, платные подписки – как уже некоторые наши СМИ экспериментируют. В целом, мне сложно делать какие-то прогнозы, поскольку я не медиаменеджер.

Кто ваш непосредственный руководитель - президент или глава Офиса тоже?

У руководителя Офиса президента есть заместители. Я на том же уровне, что и заместители. То есть, мой прямой руководитель, по сути – это руководитель Офиса президента – Андрей Ермак.

Практически всю осень мы ждали ответа на вопрос - поедет ли Зеленский на саммит G-20 в Индонезию. Всё-таки, вариант поездки обсуждался?

Президент с начала войны никуда не выезжал за пределы страны. Сам факт его визита куда-то был бы очень громким информационным поводом – как выстрел. Поэтому возможность того, что он куда-то поедет, есть. И мы этот "патрон" бережём для чего-то, что сможем использовать с максимальной эффективностью.

Отвечая на ваш вопрос: если бы мы знали, что на G-20 будет принято какое-то решение, которое нам очень поможет, ну например – исключение России или ещё что-то другое очень важное, то да – шанс того, что президент мог бы туда поехать, был.

Президент, как правило, сам смотрит, читает и узнает новости из прессы или соцсетей – или же ему о них сообщает пресс-служба?

И так, и так. Как правило, он сам читает новости – чаще всего по тем темам, которые его больше интересуют. Чуть более широкую картину даю ему, в том числе, и я.

У него очень много работы. Юмор ему помогает? Тем более, что он в этом большой специалист…

Конечно. Юмор в принципе помогает поддерживать себя в здравом уме. А президент и сам признается, что именно чувство юмора в отдельных ситуациях ему и помогает выносить и переживать происходящее.