Эксклюзивное интервью агентства "Интерфакс-Украина" с главой представительства ЮНИСЕФ в Украине Муниром Мамедзаде

Текст: Дмитрий Кошевой, Максим Уракин

(первая часть)

-- С начала полномасштабной агрессии России прошло уже более тысячи дней. Вы могли бы коротко описать, какую помощь и на какую сумму за это время оказал Украине и ее детям ЮНИСЕФ? Какими были основные ее направления?

Во-первых, нужно отметить, что в отличие от многих других гуманитарных партнеров, мы были в стране и до войны, наш мандат охватывал вопросы развития и гуманитарные вопросы. То есть, мы уже работали и имели присутствие в регионах, что помогло нам развернуть полноценную работу по реагированию на полномасштабную войну и привлечь дополнительные ресурсы для того, чтобы максимально помочь детям.

За это время нам удалось мобилизовать для Украины и соседних стран, куда украинцы начали перемещаться из-за войны, более одного миллиарда долларов США.

Деятельность ЮНИСЕФ в гуманитарном контексте разделяется на два основных ключевых компонента. Первый – это координация всей гуманитарной помощи в определенных направлениях и секторах: образования, защиты детей, обеспечения воды и санитарии. Здесь мы помимо непосредственной поддержке ЮНИСЕФ привлекаем всю гуманитарную общественность и координируем эти усилия.

Второй компонент – это непосредственно деятельность организации по многим ключевым направлениям. Например, это оказание прямой финансовой помощи семьям и детям, которые эвакуируются, или подготовка к зиме, в том числе выделение финансовых ресурсов семьям на эти цели. У нас также есть программа по образованию, где мы помогаем детям иметь непрерывный доступ к образовательным услугам.

В направлении защиты детей, помимо защиты от насилия и домашнего насилия, существует, например, так называемый кейс-менеджмент сопровождения детей, особенно уязвимых, если они переместились или были вывезены из страны. Соответственно, возникает вопрос их реинтеграции.

-- Позвольте уточнить: вы сказали, что ЮНИСЕФ занимается вопросами, касающимися воды и санитарии?

Да, это одно из наших ключевых направлений, где мы осуществляем предоставление прямой помощи населению: поставка питьевой воды, гигиенических наборов, разного вида гуманитарной поддержки. Но в то же время мы работаем над крупными проектами с водоканалами, где мы восстанавливаем инфраструктуру для того, чтобы питьевая вода была доступна. Мы знаем, что около 3,4 миллионов детей имеют проблемы с доступом к воде и санитарии, особенно остра проблема в прифронтовых регионах.

Ввиду того, что с начала весны энергосистема и тепловые станции начали подвергаться массированной атаке, мы помогаем также децентрализации отопительных систем регионов, особенно на востоке и юге страны.

То есть охват программной деятельности у нас очень комплексный и широкий. У ЮНИСЕФ есть еще и крайне актуальная работа в Украине по здравоохранению. Например, это ментальное здоровье детей и подростков, так как если дети непосредственно и не подвергаются риску военных действий или атак, но даже элементарно тревоги и постоянное отсутствие нормального быта влияет на их ментальное здоровье. Это одно из направлений, где ведется большая работа, так как 1,5 миллиона детей в Украине сегодня сталкиваются с такими проблемами, как депрессия, бессонница, тревожность.

Мы также знаем, что за эту тысячу дней дети провели в укрытиях от 2800 до 4800 часов, пока звучат регулярные тревоги – эти наши оценки показывают масштаб влияния войны на детей: с начала войны они провели в укрытии в среднем от 4 до 6,5 месяцев. К сожалению, есть еще и печальная статистика, которую вы тоже хорошо знаете, числа убитых и раненых детей (на конец октября, по данным УВКПЧ ООН, погибло 660 и было ранено 1750 детей – ИФ-У). К сожалению, тенденция не улучшается: каждый день мы получаем новые новости, трагичные кейсы.

Большое количество социальной инфраструктуры тоже было повреждено – это и образовательные учреждения, и больницы. (По данным УВКПЧ ООН,с начала полномасштабной агрессии РФ было разрушено 75 медицинских и 324 образовательных учреждений и повреждено соответственно 587 и 11172 – ИФ-У).

Но в целом мы знаем, что, несмотря на большой объем, работа, которую мы делаем, недостаточна. ЮНИСЕФ – это не донорская организация. Каждый год мы объявляем наш гуманитарный план на следующий год и определяем направления и приоритеты, по которым нам нужно работать, и по мере привлечения ресурсов расширяем эту деятельность. Сегодня в контексте Украины в ЮНИСЕФ есть, скажем так, кластерный подход, когда мы больше покрываем гуманитарную деятельность на востоке и юге.

У нас есть представительства на местах: региональные офисы в Харькове, Полтаве, Одессе, Николаеве, во Львове, в Днепре самый большой офис. За счет такого представительства, зонального подхода, мы может покрывать нашу деятельность по разным направлениям. Есть также программы развития и есть программы, особенно в центральных и западных регионах, где мы осуществляем более системную работу с местными властями, изучаем потребности, рассматриваем нужды в соцсекторах, смотрим на потребности детей, семей, работы с молодежью и так далее.

-- А согласно классификации ООН, ребенок – это до 18 лет?

-- Да, так и есть.

-- А сколько, по вашим оценкам, осталось сегодня детей в Украине?

У нас таких данных сейчас точно нет. Мы определяем количество детей, нуждающихся в поддержке, непосредственно. Статистика не позволяет нам прослеживать ситуацию, учитывая, что перепись населения была давно (в 2001 году – ИФ-У), и есть также много перемещенных лиц и людей, которые покидают страну. Поэтому очень сложно определить это число, хотя есть наши партнерские организации в системе ООН, которые занимаются демографическим анализом. Фонд ООН в области народонаселения (ЮНФПА) дает определенные цифры, но они все спорные.

Мы встречались и обсуждали с Государственной службой статистики возможность проведения исследования, так как мы во многих странах проводим мультикластерное исследование различных показателей среди детей и женщин. У нас есть планы провести такое исследование с охватом всей подконтрольной территории Украины, чтобы понять не только общие цифры, но и какие именно направления требуют особого внимания, мы планируем работать с правительством в этом направлении. Это исследование покрывает целый ряд показателей – от детской смертности до социальной защиты, вопросов, касающихся развития в раннем возрасте и так далее. В целом, наличие качественных данных – это одно из направлений, где ЮНИСЕФ обычно вносит свой вклад.

-- Вы говорили о гуманитарном плане. Известно, что в целом ООН испытывает недофинансирование гуманитарных программ помощи Украине. Также утверждается, что со временем привлекать средства становится все сложнее в связи с затягиванием войны и появлением в мире других горячих точек. Насколько это проблема остра для ЮНИСЕФ?

Глобально, к сожалению, реальность такова, что сегодня стран, которые сталкиваются с кризисом, становится все больше и больше. Помню, когда я только начал работать в ЮНИСЕФ, можно было буквально на пальцах сосчитать число стран, где фонд занимался гуманитарной деятельностью. Соответственно мы должны планировать и организовывать работу так, чтобы каждый кризис был в повестке дня у доноров и партнеров и оказывалась соответствующая поддержка.

Мы также должны понимать, что потребности в начале полномасштабной войны были другого характера, масштабы были другие. Соответственно тенденция к снижению связана еще с тем, что мы коллективно начинаем более системно приоритезировать какие-то направления. Допустим, если в 2023 году гуманитарный запрос с нашей стороны и в целом системы ООН и партнеров охватывал всю страну, то в этом году он был сфокусирован на ее востоке и юге. Соответственно и количество людей, которые мы нацелены были охватывать, уменьшилось, и запросы тоже.

При всем этом я хотел бы отметить, что Украина на сегодня демонстрирует глобально лучший показатель среди всех стран, на которые мы запрашиваем ресурсы, хотя уже почти три года идет война и мы понимаем, что есть определенная тенденция к снижению внимания. Наш запрос о гуманитарной помощи на этот год на 70% профинансирован, тогда как обычно зачастую больше 50% не получается привлечь. Так что по отношению к Украине мы до сих пор видим интерес и поддержку стран-доноров.

Как ЮНИСЕФ на этот год мы запросили около $500 млн – $496 млн, и 70% этой суммы профинансировано. Уточню, что это только гуманитарная часть, а у нас есть еще программная деятельность, которая касается развития и восстановления и других направлений.

Важно также отметить, что в других странах время кризиса – это обычно один, максимум два года поддержки, а потом гуманитарная деятельность сворачивается, и приступают к восстановительной работе. К сожалению, реалии в Украине другие: война длится уже почти три года и потребности только растут, потому что чем дольше война, тем больше она влияет на детей, на самых уязвимых. Поэтому, когда мы общаемся с донорами, с партнерами, мы говорим, что потребности ни в коем случае не уменьшаются, а наоборот.

Я вам приведу пример растущих потребностей в сфере образования. Мы понимаем, что, начиная с Ковида, уже более четырех лет дети не ходят в школу и не имеют возможности получать необходимые навыки, развиваться и общаться со своими сверстниками. То есть там кризис, наоборот, усугубляется, поэтому ресурсы не должны уменьшаться, а в какой-то мере, наоборот, увеличиваться, чтобы мы могли наверстать упущенное.

Есть достаточно большое количество реформ, которые были актуальны еще до войны и которые за ее время усугубились. Если мы говорим о воде и санитарии, то еще с советских времен она не была полностью, скажем так, реабилитирована, а война усугубила эту проблему тоже. Поэтому наша роль заключается не только в том, чтобы оказать непосредственную гуманитарную помощь, а и помочь стране восстановиться уже на новом уровне, потому что мы еще говорим о евроинтеграции, о том, что необходимо соблюдать новые критерии, показатели и качество работы.

-- То есть можно рассчитывать, что на 2025 год сумма гуманитарного плана будет такого же порядка и масштаба, как и на этот год?

Мы планируем снизить гуманитарный запрос на 20% на следующий год по сравнению с этим годом, но в то же время мы увеличиваем наши планы и запросы по системной работе, то есть по компоненту мандата, касающегося развития, куда входят и вопросы системы социальной защиты. То есть сейчас мы четко разграничиваем, что является гуманитарной деятельностью – спасением жизни, а что – элементами нашей работы по развитию.

Когда принимаются решение об эвакуации детей и семей с детьми, мы запускаем механизм единовременных выплат каждой семье, сопровождение их после переселения – это гуманитарная деятельность. Предоставление питьевой воды в Донецкой области, где серьезные проблемы с водоснабжением, доступ к базовым услугам – это тоже гуманитарная деятельность.

А вот многое другое, например, реформа социальной защиты или рассмотрение возможностей повышения уровня образования, подготовки учителей, реформирования интернатных учреждений для детей – все подобные системные вопросы, которые входят в нашу страновую программу, это уже части компоненты развития и восстановительной работы.

Наша страновая программа была утверждена в сентябре этого года на последующие пять лет. Она покрывает как гуманитарные направления, так и вопросы развития, поддержки страны в интересах детей в процессе евроинтеграции и вопросы нормативного характера – адвокация с правительством для того, чтобы изменить какое-то законодательство.

Дело в том, что у ЮНИСЕФ, помимо перечисленных, есть еще мандат представлять интересы детей на политическом уровне. Это вопросы, касающиеся их прав и интересов на местах и на национальном уровне, это вопросы, например, инклюзии детей с инвалидностью, гендерные вопросы. Такие системные вопросы мы решаем за счет, опять-таки, исследований, доказательной базы.

В рамках этой деятельности недавно была подготовлена с нашей помощью и принята стратегия по инклюзивному образованию. Или был принят законопроект о школьном образовании, который мы помогали разработать.

-- Как отец трех детей в возрасте от 7 до 17 вынужден согласиться с тем, что с образованием в Украине есть проблемы, хотя тому и много объективных причин. Что ЮНИСЕФ предлагает делать в такой ситуации? Какие приоритетные формы и направления помощи вы выбрали?

Сегодня ровно год с моего назначения в стране. Я за это время побывал в 17 областях, я был раз шесть в Харькове, в Херсоне, я видел ситуацию своими глазами. Поэтому даже если война закончится сегодня, есть ряд долгосрочных вопросов, которые потребуют больших усилий как от правительства, так и от партнеров, в том числе ЮНИСЕФ. И одно из таких ключевых направлений – это образование.

Нас очень беспокоит то, что в Ковид все перешли на дистанционное образование. От этого пострадало качество образования не только с академический точки зрения, но и в части общения детей, развития социальных навыков. Поэтому мы видим в сфере образования ряд приоритетов. Один из них – наверстать упущенное с точки зрения академических навыков. В этом плане мы работаем с Министерством образования и науки для того, чтобы определить системный подход так называемых catch up классов – наверстывание образовательных потерь. Особенно это актуально в прифронтовых регионах, потому что там, в основном, дети вообще не ходят в школу. Мы создаем центры, куда хоть иногда дети могут приходить и получать дополнительные классы, доступ к компьютеру. Цифровой разрыв среди детей существует, не каждая семья, не каждый ребенок может позволить себе компьютер, поэтому дистанционное онлайн-образование этот вопрос полностью не решает.

Если этот первый компонент касается контентной части, то второй компонент – обеспечение укрытий, воды и санитарии, отопления, электроэнергии, бытовых условий в школах, школьного питания – вроде как вспомогательный, но пока мы не решим эти насущные проблемы, мы не сможем полностью вернуть детей за парты. В этом процессе мы также непосредственно участвуем и помогаем. Например, мы помогли создать и реабилитировать 144 укрытия на местах, и 45 тысяч детей при нашей помощи смогли вернуться в школу и детский садик.

Мы надеемся, что дети вынужденных переселенцев смогут пойти учиться в школах по месту их прибытия, но до сих пор много их остается в своих школах. Поэтому была инициирована коалиция, в рамках которой мы начали приглашать доноров и партнёров предоставлять гаджеты школам и помогать в доступе к процессу дистанционного образования. ЮНИСЕФ около 100 тысяч гаджетов предоставил по регионам, совместно распределяя их с министерством и местными властями по школам. Пока возможности лимитированы, но на перспективу есть наше и партнеров желание больше инвестировать, чтобы можно было предоставить оборудование всем детям.

Далее мы говорим о том, что для возвращения детей к полноценному образовательному процессу им необходимо будет также получить поддержку со стороны специалистов в плане ментального здоровья и психосоциальной поддержки. Потому что пробел в образовании, война и многие проблемы, связанные с ней, являются дополнительными преградами к тому, чтобы дети могли полностью развиваться и двигаться дальше.

Мы будем обучать школьных психологов. Есть национальная программа по ментальному здоровью, в рамках нее мы работаем по трем компонентам. Первый – в сфере социальной защиты за счет базовых услуг на местах: в центрах жизнестойкости в местных громадах уже включены компоненты ментального здоровья как базовые услуги. Родители могут обращаться туда, если возникают какие-то проблемы с ментальным здоровьем, там они получают поддержку, мы проводим тренинги для них.

Второй компонент – здравоохранение, где мы готовим специалистов именно по ментальному здоровью среди детей и подростков, сотрудничаем с украинскими вузами для того, чтобы готовить таких специалистов.

И третий компонент – это работа по школам, это непосредственно обучение специалистов, и не только психологов, а также учителей, чтобы они могли распознать все эти элементы тревожности и при необходимости направлять особо тяжелые случаи в сферу здравоохранения, а базовая помощь чтобы оказывалась в школе.

Это программа по ментальному здоровью, которую мы сейчас запускаем – очень системная, особый акцент будет делаться на школах, которые открываются спустя почти четыре года. Напомню, по нашим подсчетам, как минимум полтора миллиона детей сталкиваются с этими проблемами в Украине.

У нас уже реализуются ряд инициатив: есть точки "Спильно", в том числе на железнодорожных вокзалах, в регионах есть мобильные бригады, которые оказывают помощь семьям, есть программа домашнего визитирования, в которой в сельской местности медицинский персонал посещает на дому и оказывает поддержку – и все они интегрированы.

Есть и глобальные инициативы. Например, у нас со Spotify сотрудничество по ментальному здоровью: там есть адаптированные подкасты, которые можно послушать.

Мы на Международный день ментального здоровья 11 октября также запустили в рамках инициативы "Ты как?" платформу, где на 365 дней можно разработать индивидуальную программу по ментальному здоровью: вы можете на каждый день получить какие-то конкретные советы по ментальному здоровью – как распознать (проблемы), как себя вести.

Таких инициатив и инструментов много, так как сейчас новое поколение общается и очень много информации получает через социальные сети. Стараемся использовать эффективно это пространство. Конечно же, мы не всегда согласны, что оно самое эффективное, но реальность такова, что есть определенная стигма вокруг ментального здоровья, поэтом мы пытаемся эти барьеры разрушить, чтобы люди больше обращались, больше запрашивали поддержку. Для этого также есть разные горячие линии – в целом очень много делается. Тем более, что, как я уже отмечал, если даже война сегодня закончится, она оставит достаточно глубокий след в ментальном здоровье на пару поколений, и нам нужно будет с этим на много лет вперед работать. Особенно сегодняшнее поколение детей, которые стали свидетелями этого ужаса, бомбежек, бессонных ночей и так далее – это же все обернется не только в чисто эмоциональном, но и психическом плане. Это повлияет и на восстановление всей страны, на экономику и трудоспособность этого нового поколения. Поэтому вопрос человеческого капитала мы везде обозначаем как самым ключевой с точки зрения работы в стране и на перспективу.