Адвокат ≠ клиент. Почему закон о запрете отождествления — это защита правосудия, а не удар по свободе слова

адвокат Алексей Шевчук, спикер НААУ

 

Украинская дискуссия об «отождествлении адвоката с клиентом» часто сводится к эмоциональным тезисам. Одни говорят об «угрозе свободе слова», другие — о реальных нападениях и давлении на защитников. Эта статья раскладывает все по полочкам: объясняет, что на самом деле предусматривает новый закон; почему он не посягает на журналистику; как согласуется с европейскими стандартами (в частности с новой Конвенцией Совета Европы о защите профессии адвоката); и почему в итоге выигрывают граждане, государство и честные медиа.

Проблема, о которой давно знали, но не имели инструментов

Годами украинские адвокаты становились мишенью давления только потому, что выполняют профессиональную работу: защищают непопулярных подозреваемых, берутся за политически чувствительные дела, требуют от следствия соблюдения процессуальных правил. Публичные кампании против адвокатов — с ярлыками «защитник предателей/убийц/коррупционеров» — подпитывали волны угроз, попытки срыва судебных заседаний, физические нападения и репутационные нарративы «виновен, потому что защищает виновного».

Это не теория: по данным официального отчета НААУ (украинская и английская версии), задокументированных случаев отождествления с каждым годом становилось больше: 13 — в 2022 году, 21 — в 2023-м, 28 — в 2024-м, и уже 32 — только за первое полугодие 2025 года. Авторы отчета подчеркивают: это лишь вершина айсберга, потому что далеко не все инциденты попадают в статистику.

Последствие очевидно: когда защитника запугивают, страдает право человека на справедливый суд. Адвокат — не «друг» и не «враг» клиента; он — гарант процедуры. Его профессиональный долг — чтобы дело рассматривалось в суде, а не в телеграм-канале; чтобы доказательство было надлежащим, а не «эмоционально убедительным»; чтобы презумпция невиновности работала для всех. Подрывая независимость и безопасность адвоката, мы подрываем правосудие.

Что именно принято в Украине: кратко, точно, без мифов

16–17 июля 2025 года Верховная Рада приняла закон, который вносит изменения в КУоАП и УК для реальной защиты профессиональных гарантий адвокатов. Новая статья КУоАП устанавливает административную ответственность за публичное отождествление адвоката с клиентом. Определение «отождествление» в законе четкое: любая идентификация (ассоциация, связывание) адвоката с деятельностью или поступками клиента, которая создает предвзятое отношение к адвокату, указывает на его «личную причастность», влияет на независимый статус и/или оказывает негативное давление при осуществлении деятельности. Дела будут рассматривать районные/городские суды; протоколы составляют председатели советов адвокатов регионов или уполномоченные члены. Санкция — штраф в пределах, определенных КУоАП (с повышением в случае повторности).

Факт принятия реформы подтверждают публичные источники: официальные новости судебной власти и сообщение НААУ. Оба подчеркивают: это первый реалистичный инструмент ответственности за опасное отождествление, призванный не «заткнуть рот», а остановить практики, которые создают угрозу безопасности защитников и в конечном итоге подрывают право граждан на защиту.

Важно: закон не запрещает фактические упоминания типа «Адвокат Х представляет клиента Y в деле Z». Предмет ответственности — не факт представительства, а публичное приравнивание адвоката к действиям клиента, которое влечет за собой негативные последствия (предвзятое отношение, давление и т. п.). Это принципиальная граница: информирование ≠ отождествление.

Где заканчивается критика и начинается «отождествление»

В центре публичной полемики — свобода слова. Часть критиков утверждает, что закон «штрафует за любое публичное упоминание адвоката в контексте клиента». Такое прочтение — чрезмерное и не соответствует тексту нормы. Определение «отождествление» прямо говорит о «предвзятом отношении», «указании на личную причастность» и другом негативном влиянии на независимость или гарантии деятельности — без этих элементов состава правонарушения нет.

Итак:

— Критика адвоката (как публичного лица), анализ его процессуальных действий, вопросы этики — возможны и защищены свободой выражения, если не содержат вымыслов и клеветы.

— Фактология о том, кого представляет адвокат, — допустима.

— Отождествление = приравнивание адвоката к поступкам клиента (ярлыки «соучастник/пособник/предатель» и т. п.), которое ведет к давлению, угрозам, препятствованию — наказывается.

Это сбалансированный подход: закон не превращает добросовестную журналистику в «зону риска», но ставит красную черту для языка вражды и опасных кампаний против адвокатов.

Почему принцип «адвокат ≠ клиент» — основа справедливого суда

Адвокат — не оценщик моральных качеств подзащитного, а гарант процедуры. Как врач спасает раненого независимо от его биографии, так и адвокат обеспечивает право на защиту независимо от общественных симпатий. Если позволить приравнивать адвоката к клиенту, получим лавину проблем:

— Эффект холодка: юристы будут отказываться от резонансных дел из-за угрозы травли.

— Деформация процесса: следствие получает «карт-бланш» на публичные приговоры до суда; адвокат боится возразить — и права стороны защиты разрушаются.

— Потеря доверия: граждане перестают верить, что суд — место, где взвешивают доказательства, а не ругательства и просмотры.

Именно поэтому европейская правовая мысль десятилетиями выстраивала защиту профессии адвоката: независимость, конфиденциальность, профессиональная тайна, защита от отождествления. И Украина имеет не просто право, а обязанность поднять эти гарантии на практический уровень.

Европейский стандарт: новая Конвенция Совета Европы

В марте 2025 года Комитет министров Совета Европы принял Конвенцию о защите профессии адвоката; 13 мая 2025 года ее открыли для подписания на сессии в Люксембурге. Цель документа — укрепить защиту адвокатов и создать механизм мониторинга выполнения.

Ключевая для нашей темы норма содержится в статье 6(5): «Стороны обеспечивают, чтобы адвокаты не подвергались негативным последствиям в результате их отождествления с клиентами или с позицией клиентов. Эта статья применяется без ущерба для свободы выражения...». Иными словами, запрет отождествления прямо зафиксирован как европейский стандарт — и при этом встроен в баланс со свободой слова.

Позицию поддерживает и Совет адвокатских и юридических обществ Европы (CCBE), который объясняет: цель Конвенции — укрепить верховенство права, потому что атаки на роль адвокатов в Европе усиливаются, а безопасность профессии — условие доступа к правосудию для граждан.

Итак, украинский закон идет по пути, который уже проложен в Европе: прекратить превращение адвоката в «мишень» за счет узкой, пропорциональной ответственности за опасные практики.

Ответы на ключевые мифы

Миф 1. «Это наступление на журналистику»

Нет. Закон не ограничивает право сообщать факты и критиковать адвокатов как публичных деятелей — если это делается добросовестно. Граница проходит там, где начинается клевета и подстрекательство, что ведет к негативным последствиям (предвзятое отношение, давление, угрозы). Это совпадает с европейским тестом пропорциональности: свобода слова не абсолютна и может иметь ограничения для защиты репутации и безопасности других. Конвенция СЕ прямо подчеркивает, что запрет отождествления действует без ущерба свободе выражения — поэтому баланс встроен в сам стандарт.

Миф 2. «Будут наказывать за любое упоминание адвоката рядом с клиентом»

Неправда. В новой статье КУоАП предмет ответственности — отождествление в значении, приведенном в законе: ассоциация, создающая предвзятость или давление и указывающая на личную причастность. Факт «А защищает Б» не наказывается. Наказывается кампания «А = Б» с последствиями.

Миф 3. «Защищают «плохих» адвокатов»

Нет. Закон не дает иммунитета адвокатам от ответственности за собственные правонарушения (уголовные, дисциплинарные, этические). Речь идет только о защите от чужих поступков — клиентов или толпы — когда они несправедливо перекладываются на адвоката. Адвокат — это процессуальная функция, а не «оценка образа жизни клиента».

Миф 4. «Украина отходит от Европы»

Наоборот. Украинский закон гармонизирует национальную практику с Конвенцией Совета Европы и позицией европейской адвокатуры. Прямое положение о запрете отождествления в статье 6(5) Конвенции — лучший ответ тем, кто называет идею «антиевропейской».

Как будет работать механизм на практике

Дела по новой статье будут рассматривать районные/городские суды, а протокол об административном правонарушении будут составлять председатели советов адвокатов регионов или уполномоченные члены. Санкция — штраф в пределах КУоАП; за повторное правонарушение — повышенный. В то же время сама процедура отсеивает мелочные жалобы: нужны признаки предвзятости/давления/негативных последствий именно от отождествления. Это не «запрет говорить», а адресный предохранитель против опасных кампаний.

Отдельно закон уточняет диспозицию статьи 397 УК (вмешательство в деятельность адвоката), детализируя формы препятствования: от незаконного препятствования прибытию в суд или органы расследования — до других умышленных действий, блокирующих осуществление профессиональной деятельности. Так уголовная норма становится более практичной для правоохранителей и судов.

Зачем это журналистам и обществу

Честная журналистика выигрывает, когда в информационном пространстве уменьшается маргинальная риторика «расправы» и клеветы. Редакции и авторы, которые работают с фактами и доказательствами, не являются целью этого закона. Наоборот: адекватный предел ответственности повышает доверие к медиа и помогает отделить расследование от хейт-спича.

Граждане выигрывают, потому что право на защиту становится более реальным. Никто не хочет оказаться в ситуации, когда его адвокат боится выполнять свою работу из-за «рейдов» в соцсетях или отрядов «моральных инквизиторов» у суда. Сильная защита — это не о «безнаказанности», а о честном процессе и проверке доказательств в суде, а не в информационном пузыре.

Государство выигрывает, потому что вводит европейскую культуру ответственности за слово, снижает температуру насильственных кампаний и повышает международную репутацию правосудия.

Взгляд из Европы: почему этот курс правильный

Европейские институты прямо говорят: атаки на адвокатов в Европе возросли, а потому нужны специальные гарантии. Конвенция — не «символическая декларация», а твердый юридический инструмент с механизмом мониторинга и периодическими оценками выполнения. Украине целесообразно синхронизировать внутреннюю практику с этими стандартами — собственно, это и делает новый закон.

Украина публично поддержала курс на имплементацию Конвенции: профильные сообщения НААУ и Совета Европы фиксируют календарные вехи — принятие (март 2025) и открытие для подписания (13 мая 2025, Люксембург). Этот контур важен не только политически, но и практически: он формирует общий язык с европейскими партнерами по защите правосудия и свободы слова одновременно.

Этика и профессиональные стандарты: что должно измениться в практике коммуникации

Закон — необходимый, но не единственный ответ. Крайне важно обновить профессиональные практики всех вовлеченных сторон.

Для СМИ и лидеров мнений:

— Избегать конструкций, которые прямо или намеками приравнивают адвоката к клиенту («адвокат предателей», «адвокат убийц» и т. д.).

— Четко разделять факт (кто кого представляет) и оценку, указывая на доказательность утверждений.

— Понимать, что «горячая эмоция» может обернуться против — не только юридически, но и репутационно.

Для правоохранительных органов и судов:

— Последовательно применять обновленную ст. 397 УК (вмешательство в деятельность адвоката).

— Разъяснять личному составу разницу между критикой и отождествлением.

Для адвокатуры:

— Оперативно фиксировать инциденты отождествления (скриншоты, свидетели, сообщения полиции) — доказательная база будет ключом в суде.

— Поддерживать внутренние кодексы коммуникации, чтобы собственным словом не подрывать репутацию профессии.

Отдельная ремарка о пределах критики

Критика адвоката — допустима. Он может ошибаться; его тактика может вызывать дискуссии; репутацию можно проверять фактами. Все это — нормально для демократии. Ненормально другое: перевод критики в личные инсинуации типа «защищает — значит разделяет преступление», «работает на врага», «его нужно наказать как клиента». Здесь и проходит содержательная граница между публичным интересом и опасностью для правосудия.

Кому и как поможет новая норма

— Обычным людям. Когда завтра защита понадобится вам или вашим близким, адвокат должен работать без страха. Это напрямую зависит от того, защищена ли его профессия от травли.

— Журналистам. Четкая граница между критикой и опасной риторикой уменьшает риски «эффекта бумеранга» и повышает доверие к медиа.

— Государству. Европейская интеграция — это не только законы «на бумаге», а практики уважения к институтам. Защита адвокатов — маркер зрелости правовой системы.

Что еще стоит сделать: краткая дорожная карта имплементации

1) Разъяснительная кампания для СМИ и блогеров: простыми словами о том, где проходит граница между информированием и отождествлением; кейс-стади.

2) Обучение для судей и полиции: как квалифицировать случаи отождествления; как собирать доказательства; как применять изменения к ст. 397 УК.

3) Внутренние протоколы НААУ по сбору доказательств и коммуникации в резонансных делах (быстрые инструкции «как действовать», когда против адвоката запускают кампанию).

4) Мониторинг и отчетность: регулярные публичные отчеты (на украинском и английском языках) об инцидентах и решениях судов; это укрепит позицию Украины в диалоге с ЕС и Советом Европы.

Почему подписание закона — логичный и правильный шаг

Свобода слова — фундамент демократии. Но демократия не выживает без справедливого суда, а справедливый суд невозможен без независимой защиты. Запрет отождествления адвоката с клиентом не ограничивает журналистику; он ограничивает безответственную агрессию, которая разрушает правосудие.

Украинский закон:

— соответствует европейскому стандарту (статья 6(5) Конвенции Совета Европы);

— устанавливает пропорциональную ответственность там, где реально возникает ущерб;

— усиливает институциональные гарантии и доверие к суду — в военное время это не менее важно, чем на фронте информационной безопасности.

Новая административная норма — это не о «тишине в СМИ». Это о тишине для толпы, которая хотела бы судить громче, чем суд. И о голосе права, который должен быть слышен тогда, когда эмоции самые громкие.