Какие трансформации ожидают постсоветское пространство?

Антон Ровенский, магистр международных отношений, политолог-международник

 

В 2020 году на постсоветском пространстве начались коренные преобразования, потенциал которых отнюдь не исчерпан. Протесты в Беларуси и переворот в Киргизии, война в Нагорном Карабахе, смена президента в Молдове – далеко не полный перечень наиболее резонансных событий нынешнего года в постсоветских государствах. Будучи точкой приложения геополитических усилий США, ЕС, РФ, Китая, Турции, постсоветские государства входят в новую полосу турбулентности, что усугубляется пандемией коронавируса и экономического кризиса. Рассмотрим детальнее и дадим свой прогноз смены политических балансов в кратко- и среднесрочной перспективе на постсоветском пространстве. 

Закавказье 

Соглашение о прекращении боевых действий в Нагорном Карабахе, несмотря на то, что зафиксировало фактическое поражение Армении в конфликте и укрепило позиции Турции на Южном Кавказе, в перспективе 5-10 лет способно стать основой для того, чтобы разрубить многочисленные противоречия, существующие в регионе последние десятилетия, и придать новый импульс его развитию. В подтверждение данного тезиса – два показательных факта.

Во-первых, в соглашении между Ереваном, Баку и Москвой сказано о необходимости армянской стороны разблокировать азербайджанский анклав Нахичевань. Кроме того, говорится о том, что по согласованию сторон будет обеспечено строительство новых транспортных коммуникаций, связывающих Нахичевань и западные районы Азербайджана. 

Во-вторых, после достижения договоренностей между Ереваном, Баку и Москвой официальный Тбилиси дал разрешение на пролет военно-транспортной авиации РФ через территорию Грузии для размещения российского контингента в Нагорном Карабахе. Для Грузии, чьи дипломатические отношения с РФ разорваны еще с 2008 года, такое решение является в определенной степени знаковым.

Эти события указывают на то, что Закавказье не утратило возможность выйти из геополитического тупика и постепенно трансформироваться в территорию, где ликвидируются барьеры для перемещения людей, товаров, услуг и капиталов. В свою очередь это станет подспорьем для экономического роста республик Южного Кавказа, суверенизации их политических систем, а следовательно снижения военно-политических и социальных рисков.

Центральная Азия

Среди постсоветских республик страны Центральной Азии, существенно зависящие от цен на углеводороды на мировых рынках и денежных переводов трудовых мигрантов, являются наиболее пострадавшими от пандемии коронавируса и сопутствующего экономического кризиса. Так, “коронакризис” внес свою лепту в октябрьский государственный переворот в Киргизии, усугубив традиционные клановые и социальные противоречия в этой республике.

Экономическое ослабление центральноазиатских стран упростит экспансию китайского капитала в целый ряд отраслей их экономик, что в перспективе будет трансформироваться в рост политического влияния Пекина на регион. Кроме того, страны Центральной Азии важны для Китая с точки зрения реализации глобального инфраструктурного проекта “Один пояс, Один путь” (“Новый Шелковый путь”), что детерминирует необходимость для Пекина активно работать с бывшими советскими республиками. 

Интересно будет взглянуть на новые подходы администрации Джо Байдена (пускай его победа на выборах неокончательна) к Центральной Азии. Данный регион пребывал на периферии внешней политики Дональда Трампа, рассматриваясь в первую очередь сквозь призму противостояния США с Китаем. С одной стороны, администрация Байдена может восстановить существовавший при Бараке Обаме достаточно высокий уровень военно-технического сотрудничества с Узбекистаном и Туркменистаном, не входящими в российские военно-политические и экономические интеграционные проекты. С другой стороны, команда демократов, коих представляет Байден, наверняка будет более критична к автократическим правителям центральноазиатских республик, что будет сдерживать взаимодействие Вашингтона с ними.

Для Центральной Азии острым остается вопрос распространения исламистских идеологий, что, вкупе с высоким удельным весом не имеющей достаточных социальных перспектив молодежи в возрастной структуре населения, сковывает часть ресурсов развития республик, которые по состоянию на сегодняшний день дополнительно подорваны “коронакризисом”. В таких условиях страны Центральной Азии будут искать ресурсы извне, тем самым дополнительно связывая себя обязательствами перед крупными региональными и глобальными игроками.

Беларусь

По законам жанра, протестная активность, которая не добивается политических целей в сжатые сроки, идет на спад. Однако это не означает, что Александр Лукашенко восстановил статус-кво, существовавший в республике до августа 2020 года. В начавшемся электоральном цикле Лукашенко неизбежно столкнется с необходимостью провести масштабную политическую реформу, включающую в себя усиление роли парламента, местного самоуправления, партийную структуризацию, дебюрократизацию. В противном случае противоречия в белорусском обществе, чья структура существенно изменилась за последнее десятилетие, достигнут критических отметок, что приведет к  масштабному социальному взрыву, купировать который не получится даже при наличии мощной внешней поддержки. 

Несмотря на охлаждение отношений официального Минска с Брюсселем и Вашингтоном, подвижки в интеграции с РФ, которую продвигают в Кремле, являются маловероятным сценарием. В то же время возможный приход в Белый дом Джо Байдена наверняка расширит пространство для маневра белорусской оппозиции, что может вынудить Лукашенко более активно искать точки соприкосновения с Москвой.

Молдова

Одна из наибольших интриг ближайшего времени - состоятся ли досрочные парламентские выборы в Молдове после победы на выборах президентских прозападного кандидата Майи Санду. С одной стороны, для обретения полноты власти, Санду, учитывая скромные полномочия главы государства, необходимо заполучить большинство в парламенте. В то же время высока вероятность того, что по итогам досрочных парламентских выборов правящая коалиция будет сформирована на основе социалистов Игоря Додона (ПСРМ), который в таком случае станет главным претендентом на кресло премьера республики. 

Резких изменений во внешней и внутренней политике Молдовы, а также реализации экстремальных сценариев (“расконсервация” конфликта в Приднестровье, инкорпорация в состав Румынии) в республике ожидать в обозримой перспективе явно не приходится. Однако исчерпание ситуативного консенсуса между Западом и РФ, благодаря которому полтора года назад с политической доски Молдовы удалось убрать олигарха Владимира Плахотнюка, чьи позиции ранее казались незыблемыми, является факторами неопределенности и роста социальных рисков, которые способны подтолкнуть правящий класса республики к неконвенциональным способам ведения борьбы за доступ к публичным ресурсам.