Корпорации против государств. Захватят ли корпорации мировой финансовый рынок?
Владимир Клименко, банкир, глава наблюдательного совета ПАТ "Укринком", глава благотворительного фонда "Сила єдності"
Эмитировать валюту — означает иметь влияние на экономические, финансовые и политические процессы в государстве. Потому оно, государство, оставляет за собой право на выпуск денег. За исключением “еврозоны”, в которой 19 государств-участников договорились о совместной валюте. Кстати, зачем они договорились? Дело не только в территориальной близости стран, но и в устранении курсовых рисков и конвертационных расходов, в конкурентном рефинансировании и достижении паритета цен (устранении риска валютных спекуляций в международной торговли).
Но у евро есть эмитент, выраженный в содружестве государств. В каждой стране есть свои банки, работающие в рамках права, установленного для них. Проще говоря, финансовые операции и монетарная политика всегда остаются за государством.
Ревность государства к криптовалютам обоснована утратой контроля над выпуском денег. Идея о глобальной валюте, которая станет мировым аналогом евро со всеми его описанными выше преимуществами, витает в воздухе. Оттого технология блокчейна, на которой и построены криптовалюты, воплота фантастику в жизнь. Но у нее ничего не получится.
Потому что государства будут выпускать свои цифровые валюты. В июле 2021 года Европейский Центробанк запустил пилотный проект "цифрового евро" — полностью электронной версии этой валюты. Китай готовится к запуску “цифрового юаня”, перед этим запретив использование иных криптовалют в своей юрисдикции. В США ведут разработку “цифрового доллара”. Новоизбранный мэр Нью-Йорка Эрик Адамс попросил выплачивать ему зарплату в биткойне. В сумме эти события превратились в устойчивый тренд — трансформации глобального финансового рынка в диджитализации своих расчетов. Возникает проблема.
Это проблема хранения валюты и данных о ней. Например, только четыре технологические компании предоставляют почти две трети глобальных облачных сервисов, которые становятся критически значимыми для финансового сектора: Amazon, Microsoft, Google и IBM. Все компании из США, следовательно тезис “кто владеет информацией, владеет миром” обретает буквальный смысл. Подавляющее большинство глобальных инновационных компаний основаны и базируются в Соединенных Штатах. Google, Facebook, Microsoft, Apple, Netflix и другие управляют вниманием человека, доступом к информации, генерируют миллиардные обороты рекламного рынка. И тем самым, представляют угрозу для текущего миропорядка и суверенности государств.
Новый виток конфликта между властями США и компанией Facebook вызван в том числе заявлениями Марка Цукерберга о создании собственной валюты. Имея доступ к сотням миллионов людей по всему миру, Facebook мог стать первой транснациональной корпорацией-государством. То есть, предоставив жителям земли возможность финансовых операций в обход государств, гражданами которых они являются. Это буквально реализация сценария из книги в жанре “антиутопия”, в котором государства стали анахронизмом на фоне всемогущих корпораций.
Google недавно инвестировал 1 млрд долларов в биржевого оператора CME Group и подписал соглашение о переносе его технологической инфраструктуры к себе в облачный сервис. Простыми словами — Google купил биржу.
В 2018 году, по оценке Банка международных расчетов (BIS), 11% выручки больших технологических корпораций приходилось на финансовые услуги. Только за 2020 год объем кредитов, предоставленных пользователям этих сервисов, вырос на 40% и достиг отметки в $700 млрд. В Китае в 2020 г. на бигтехи приходилось 94% всех мобильных платежей.
Европейские финтех компании Revolut (сооснователем которой является украинец), Billie, Klarna и другие бьют рекорды в привлечении инвестиций. Сервис "купи сейчас, плати позже" Billie привлек 100 миллионов долларов венчурных средств в раунде финансирования серии C. Оценка стартапа в результате инвестиций достигла 640 миллионов. Оценка Klarna (фактически — это потребительское микрокредитование) превышает 10 миллиардов долларов, а британский необанк Revolut оценивается в 33 миллиарда.
Процесс диджитализации финансовых услуг, в том числе, замены традиционных денег виртуальными — это необратимость, которая может обернутся утратой суверенитета для многих стран. Если мы, как государство, являемся эмитентом свой валюты, то мы точно знаем, кто и как ее печатает, как влиять на монетарную политику и ставку рефинансирования.
Но если мы выпускаем цифровую гривну, а технологические мощности для ее функционирования находятся в другой стране, то и наша монетарная политика и сам факт существования этой валюты находятся в другой стране. Если только это не блокчейн. Функционирование двух параллельных валют (традиционной и цифровой) — возможный выход из ситуации, но он потребует длительной трансформации и законодательной базы, и банковской системы. Равняется ли классическая гривна цифровой в контексте финансовых операций? Это буквально одна валюта, или разные, доступные для спекуляции? Это криптовалюта, находящейся на одном уровне с любыми другими монетами в кошельке условного Binance?
Перечень вопросов многостраничный. Пока я вижу развитие событий, как постепенную интеграцию консервативного банковского сектора в финтех-индустрию. На примере Украины — это как Монобанк, оказывающий технологические услуги для эмитента платежных карт Universal Bank. То есть, традиционный уклад отдаст молодым компаниям большую часть рутинных процессов — расчеты между клиентами, оплату счетов, скоринг данных. Банки сокращают количество отделений и персонала, заменяя их монотонную работу финтехом. В свою очередь, государства точно не отдадут свой финансовый суверенитет глобальным технологическим корпорациям, так как все понимают, что однажды мы проснемся в мире, где по всем каналам информации будут показывать Цукерберга, рассказывающего нам о красивом мире 1984.
