Эдуард Мкртчан, офицер взвода тактической поддержки батальона ТОР УПП в Киеве, инвестиционный эксперт

 

50 лет назад в Сибири нашли нефть. Чтобы привлечь персонал к ее добыче изобрели вахтенный метод. Десятки тысяч специалистов везли туда и в другие нефтяные регионы. Из-за условной дешевизны "вахтовики" казались привлекательным инструментом. Их устраивали минимальные бытовые условия и это позволяло избегать затрат на инфраструктуру. Жизнь в бараках не требовала школ, больниц и других "излишеств".

Впрочем, стратегически вахтенный метод оказался губительным для регионов. Новые жители вывозили заработок в места постоянного жительства, лишая депрессивные территории денег, полезных ископаемых и перспектив. Местным гарантированно доставалась миграция мужчин сложного поведения, склонных к конфликтам, преступности и бытовому пьянству.

В СССР рассматривали "вахту" как вынужденный способ организации производства. От нее надеялись отказаться, воспитав местные кадры. Но "временность" победила. Породив колоссальные по площади добывающие депрессивные регионы. Без нормальной системы образования, медицины и досуга. И – без будущего.

Этот негативный пример – актуальный для Украины. Ведь восстановление будет нуждаться в десятках тысяч специалистов, готовых с первых дней приступать к работе в условиях уничтоженной инфраструктуры.

"Вахта" – единственный способ, которым можно будет начать процессы обновления. Правительству придется массово привлекать на деоккупированные территории украинцев и иностранцев, готовых жить в вагончиках и общежитиях.

В идеале вахтовики должны на протяжении двух-трех лет отстроить первую очередь социальной и инженерной инфраструктуры. После же создания относительно комфортных условий для проживания их должны поглотить локальные кадры и те, кто готов ими стать.

Для этого нужно за два-три года обеспечить финансовую и инфраструктурную способность местных громад. Чтобы там могли привлекать новых жителей с актуальными профессиями, а также – обучать свои кадры. Так вахтенная стратегия трансформируется в стратегию "локализации". Которая будет мотивировать людей интегрироваться в местные громады.

Важно, чтобы в первые годы после победы государство инвестировало не только в промышленность, но и в жилые дома, школы, центры профобучения, медицину... То есть в объекты, наличие которых мотивирует людей выбирать новую жизнь на освобожденных территориях.

Среди составляющих социального пакета, которым государство должно соблазнить новых жителей, – гарантированная занятость, реальное жилье, возможности для обучения детей и саморазвития взрослых. Такие опции подтолкнут значительную часть вахтовиков интегрироваться в местные коммьюнити.

Одним из шагов к этой цели может быть опыт Канады, где компании, которые приходят работать в новые регионы, публично декларируют готовность создавать рабочие места для местного населения. Этот пункт зафиксирован соответствующими соглашениями между компанией и локальными властями. Такие условия в Украине могут быть предусмотрены с компаниями – победителями тендеров на восстановление деоккупированных территорий.

Кроме оптимистического сценария нужно быть готовыми к "плану Б". Он будет состоять в том, что власть привыкнет к "дешевым" вахтовикам, наличие которых позволит экономить на инфраструктуре. И это замедлит социальное развитие прифронтовых территорий, ограничив переезд туда специалистов на постоянное проживание.

В таких условиях на Донетчина и Луганщина будут проявляться депрессивные территории. Поскольку от ставки на вахтовиков проиграют местные громады. И вместо самодостаточных локальных громад получим вахтенные сообщества с конфликтными моделями социального взаимодействия.

Чтобы избежать худшего сценария, в стратегии восстановления необходимо среди приоритетов определить обязательное восстановление жилищной, образовательной и медицинской инфраструктуры. Поскольку именно это может подтолкнуть работников перевозить в регион семью и селиться там навсегда.

Среди факторов, влияющих на готовность обустроиться на новом месте, эксперты называют стабильную занятость, перспективу жилья и инфраструктуру для среднего образования. По ожиданиям, средний возраст переселенцев составит 40 лет. Речь идет о семьях с детьми школьного возраста. Среднее образование, несмотря на технологии онлайн-обучения, требует локализации и побуждает к семейному устройству. Поэтому наличие современной школы, вместе с сопутствующими двумя маркерами, склонит чашу весов от вахтенного заработка до стратегической инвестиции в семейное обустройство.

В прифронтовых регионах придется ускоренно восстанавливать инфраструктуру для среднего и профессионального образования. Уже сегодня должны готовить стратегию по отработке трех ее составляющих – персонала, учащихся и инфраструктуры.

Пока невозможно определить масштаб разрушений и кадровых потерь. Для выбора моделей образовательных сетей следует опираться на анализ демографической ситуации, мониторинг образовательных миграций, социологию настроений перемещенных лиц. Так определим приблизительное количество учреждений и персонала для организации образовательного процесса.

Среди правительственных приоритетов должно быть предоставление пакета социальных гарантий педагогическим работникам, готовым ехать на деоккупированные территории. В первую очередь – в виде мотивирующих зарплат и служебного жилья. Действенным шагом для начала такой коммуникации может быть кадровый реестр, созданный по примеру резерва госслужащих, запущенного Национальным агентством по вопросам государственной службы (НАГС).

Отдельное направление – восстановление системы профессионального образования, заточенной на нужды обновления и развития локального предпринимательства. Действенный вариант – создание на уровне громад многопрофильных центров профессионального образования. Для выпускников школ и всех специалистов, готовых овладеть актуальной профессией. К примеру, по обслуживанию инженерных сетей, переработке строительных отходов, планированию территорий.

Часто общаюсь с представителями бизнеса и вижу возможность организовать стажировку и дальнейшее трудоустройство выпускников. Стратегическая цель — переход к многопрофильным школам, интегрированным в систему местного самоуправления. Вижу их социальными центрами громад, где будут формироваться запросы на актуальные специальности.

Ключевое направление – просчет стоимости восстановления образовательной инфраструктуры. Для понимания порядков цифр можно использовать довоенные сметы Минрегиона. По данным Минобразования, до февраля 2023 года россияне разрушили или повредили 1702 школы. Из них 261 уничтожили до основания. Больше всего – в Донецкой, Харьковской и Луганской областях.

В начале 2022-го на подконтрольной Украине части Луганщины, сегодня практически оккупированной врагом, функционировали 252 средних школы. Там обучалось около 55 тысяч учащихся и преподавали более 6 тысяч педагогов. Известно, что 111 из них получили повреждения, 11 – разрушены. В 83-х учатся дистанционно более 26 тысяч учащихся (47%). Из них 7 тысяч находятся за границей, 9,5 тысячи – внутренне перемещенные лица, 9,3 тысячи – получают образование с временно оккупированных территорий.

То есть 122 школы Луганщины из числа захваченных в 2022 году повреждены или разрушены. По расчетам Минрегионстроя от января 2018-го стоимость строительства школы на тысячу мест составляла 100 млн грн (€3,2 млн). Предположим, что 111 школ Луганщины повреждены частично и их восстановление может стоить половину стоимости новой школы (€1,6 млн). То есть для их восстановления понадобится €177,6 млн. А для полного восстановления еще 11 – €35,2 млн. Всего около – €213 млн.

В Донецкой области, по данным интерактивного ресурса МОН https://saveschools.in.ua уничтожены 72 школы и 336 повреждены. Для их восстановления по упомянутому принципу нужно в общей сложности €768 млн (€230.4 млн на восстановление новых школ и €537,6 на восстановление поврежденных).

По методологии Всемирного банка объект, поврежденный более чем на 40%, считается разрушенным. Очевидно, что за одну зиму индекс повреждения здания со сорванной крышей вырастет с 20% до 50%, что удвоит стоимость восстановления. В таких условиях 122 школы Луганщины потребуют около €390 млн, а 408 из Донетчины - €1.14 млрд. Без соответствующей экспертизы эти показатели условны. Но они дают представление о масштабах средств, которые необходимо аккумулировать для восстановления инфраструктуры для среднего образования.

Необходимо заниматься бюджетным планированием и интеграцией усилий правительства, местных громад и общественных институтов для восстановления систем среднего и профессионального образования. Без этого получим депрессивные регионы. Это неприемлемо для Украины как страны кандидата на вступление в ЕС.